Во избежание недоразумений давайте-ка сразу договоримся, что данное произведение, несмотря на побрякушки привешенных жанров фантастики, комедии и прочих, на все сто процентов принадлежит именно к школьной романтике — т. е. историям про мальчиков, девочек и их отношения (под которыми имеется в виду, разумеется, любовь). Думаю, изначально эта история и задумывалась как стопроцентная романтика для парней. Ну как же — налицо стандартнейшая завязка: герой (себе на уме!) и домогающаяся его любыми средствами девушка, которая ну совершенно не умеет вести себя по-женски. И из-за этого ведет себя по-детски — со всей непосредственностью и эгоизмом избалованного ребенка. При ее темпераменте — совершенно убойное для некоторых представителей мужской фауны сочетание.

Под некоторыми я имею в виду, конечно, главного героя по кличке Кён (имени он за весь сериал так и не удостоился!), который считает себя обычным школьником… Весьма необычная мысль для обычного школьника, не находите? Да и сам он весьма необычен — как раз тем, что демонстративно, вызывающе обычен, о чем не устает нам напоминать! При внимательном взгляде это делает его гораздо более странным, чем представленная нам как образец странности Харухи Судзумия, титульная героиня этого фильма. И, несмотря на все чуточку кокетливые жалобы на невыносимую жизнь, которую она ему устроила, эту жизнь, по большому счету, он устроил себе сам. Ведь мог, зная о ее пристрастиях, не заговаривать с ней - но заговорил. Мог не провоцировать ее — но спровоцировал. Мог и не участвовать в ее затеях — однако все-таки участвовал… Спрашивается, кто его заставлял?

Самое интересное, что о личных чувствах и переживаниях героев здесь впрямую не упоминается — в этом, пожалуй, одна из главных изюминок сериала! Потому что вместо риторики на тему любви и дружбы с умеренным количеством иллюстраций (как, например, в классическом «С его стороны — с ее стороны») мы получаем живой пример такой вот любви и дружбы — на деле, а не на словах! Ну а поскольку это все-таки коммерческое искусство, то на всякий случай всем зрителям, даже самым наивным, довольно внятно растолковывают, что под скорлупой внешнего есть еще и внутренний мир героев, который им, зрителям, впрямую недоступен (чужая душа — потёмки!), но который реально существует. И это понимание придает обычной на первый взгляд «анимешке» неожиданную глубину…

Только не глубину псевдофилософских мистических «откровений», которыми сейчас так бойко приторговывают ушлые ремесленники от аниме (да и не только), а просто основательный фундамент для возводимого сюжетного здания, без которого оно останется очередным воздушным замком на сезон. Каким бы причудливым ни было это здание, фундамент для него делается точно так же, как и для всех остальных — то есть, для тех, кто способен переживать и испытывать чувства, одно из которых и есть то самое необъяснимое, а часто даже неосознанное влечение к кому-то, кто оказывается для вас (на время или навсегда — как повезет) единственным в этом мире. Ну да — любовь, любовь, так это называется! (Ну или «моэ, моэ» — если верить циничному заявлению Харухи!) А вся фантастика здесь видится лишь средством, приёмом, показывающим души героев гораздо полнее, чем прямое пережёвывание симпатий в обычном школьном сериале — все эти охи, вздохи и глубокомысленные размышления на тему «что же на самом деле я чувствую?».

Собственно, фантастики здесь совсем чуть — лишь небольшое утрирование некоторых личных качеств героини. Так сказать, продолжение её характера другими средствами… Прямо-таки вижу, как автор бьет себя по лбу, придя к такой простой, но гениальной мысли — а что, если сия девица, по своей инфантильности считающая, что весь мир должен крутиться вокруг неё, и в самом деле закрутит этот мир вокруг себя? И следующий за этим крохотный логический шажок — вот только не нужно, чтобы она сама об этом знала… Всё! В сюжет вставлена пружина громадной раскручивающей мощности! И вокруг упирающегося Кёна начинает создается новая реальность, вызванная из глубин малоосознанных желаний мисс Судзумии… Апофеозом этой реальности является попытка полного переустройства мира, вызванная нетерпением и эгоизмом — как истинный ребёнок, она хочет все и сразу! Но все и сразу — не получится. И упирается Кён не зря! Хотя сам он, при всем своем уме, вряд ли может предположить, что является единственной объективной реальностью, которая живет независимой от богини этого мира жизнью — критикует её нахрапистые начинания, откровенно пялится на Микуру, в конце концов, нахально целует Харухи в её же собственном сне!

Тут-то и проясняется, в чем состоит упомянутая мною выше странность Кёна. Очень просто — он тоже, как и красотка Микуру-тян, пришелец из другого времени. Только не физического, а психологического! Проще говоря — он взрослый, каким-то чудом оказавшийся простым школьником; и, наверное, для того, чтобы испытать эту его самозванную взрослость на прочность, автор сталкивает её с ярчайшим воплощением психологии подростковой, т. е. с Судзумией! В общем-то, это можно назвать столкновением двух принципиально разных отношений к жизни, даже двух реальностей — реалистической и романтической. Однако в конечном итоге, как это ни покажется парадоксальным, каждая из них служит подтверждением истинности другой! Безудержный романтизм Судзумии, как оселок, до солнечного лучика правит трезвый взгляд на мир у Кёна, заставляя его вспомнить, что кроме обыденной скуки в нем существуют также вполне реальные цветы и радуги; в то время как сама эта обыденность (не слишком приятно пахнущая… Да и грязная!), оказывается почвой, готовой родить для Судзумии эти цветы — стоит лишь дать им немного влаги и труда. Правда, пока что вместо совместного пути в светлое будущее наши герои пытаются перетянуть друг друга на свою сторону, прилагая поистине сизифовы усилия! Ну чем не конфликт поколений?

Дошло до того, что эти две сосуществующие в постоянном конфликте реальности вмешались в само построение сюжета, подчинив порядок серий своей логике — логике романтической вседозволенности Судзумии (ну как же — история, презрев связность фабулы, должна идти по степени возрастания эмоций от комедии к драме и кончаться пафосным финалом со спасением мира и «поцелуем в диафрагму»! Традиционнейшее построение традиционнейшего аниме-сериала…) и полярно противоположной ей логике реалиста Кёна, у которого, собственно, история как раз только начинается с этого пафосного финала, но зато при более спокойном повторном рассмотрении оказывается еще более романтичной! Только романтика здесь уже другая — не из иной вселенной, а из нашей собственной. Что ж, еще одна иллюстрация диалектического единства противоположностей, только вместе способных создать настоящую гармонию — так же, как сочетание расходящихся голосов в музыке… И так же, как в музыке, столь сюрреалистическая многовариантная реальность открывает простор для всякого рода композиций в виде домыслов и смелых предположений. Что говорить — в нее изящно вписывается даже умозрительная спекуляция Рассела Д. Джонса (см. ниже)! Конечно, лучше бы делать это не столь жестко и однозначно: цветы романтики не стоит дёргать за лепестки и пестики. Плод должен созреть сам, в сюжете сочинителя и в голове читателя. А уж каким будет этот плод, сладким или горьким…

Однако не будем углубляться в дебри умствований, пытаясь пришпилить жизнерадостную бабочку авторской фантазии к бумажке с мудрёным латинским названием. Гораздо приятней, да и полезней, просто сопереживать представленным персонажам — хотя бы потому, что здесь это действительно приятно и полезно! Ценность этого сериала не в последнюю очередь в том и состоит, что в нём нет ни капли депрессии и горечи, что для японского аниме действительно, выражаясь словами Юки Нагато, «уникально». И кто-то еще удивляется его популярности! Даже рефлексии главной героини, несмотря на свою жизненность (а может, именно благодаря ей!) не загружают нас очередными бесплодными сожалениями о никчёмности жизни, а хорошим ударом по носу вдребезги разбивают розовые (или чёрные!) очки, давая, наконец, возможность если не найти, то хотя бы начать поиск своего места среди миллиардов реально существующих людей. Ну и, при некотором везении, может быть отыскать среди них кого-то, предназначенного именно вам…

Нашим-то героям, пожалуй, уже посчастливилось — отношения этой парочки чем-то сильно напомнили мне отношения Екатерины II с князем Потёмкиным. Для фактически всемогущей императрицы оный князь был не просто очередным фаворитом (и других хватало!), а единственным человеком, которого она всю жизнь побаивалась, даже несмотря на то, что могла своей волей в пять минут лишить его всего, в том числе и жизни! Подите-ка объясните такие вот отношения… Может быть, это происходило как раз оттого, что он единственный, кто видел в ней не императрицу, а человека — и женщину. Так же, как Кён увидел её во взбалмошном сорванце с мальчишескими манерами, сидящем на соседней парте. И его отношение к ней — именно мужское, причем скорее в «отцовском» варианте, т. е. он уступает ей во всех ее прихотях и выполняет все ее желания… до некоторых пределов, которые определяет сам. Все правильно — если такой, как Харухи, потакать, она сядет на шею… И ногами заболтает!

С другой стороны (с ее стороны!), к тем, кто тебе постоянно поддакивает, интерес небольшой… Ну, в отместку можно попытаться позлить Кёна, сделав улыбчивого красавчика Ицуки своим заместителем; можно развлечься с другим красавчиком… э-э, то есть, с красоткой, Микуру Асахиной — это уже действительно по-детски, когда пол не имеет значения! Можно поиграть в детектива, в режиссера, в певицу и в полководца (может, уж лучше сразу в девочку-волшебницу?) — неважно, главное, чтоб было весело! Однако — вот ведь закавыка какая! — без унылого меланхолика Кёна веселья не получается. И это не на шутку злит всемогущую разгильдяйку, потому что… Да потому что потому! Если присмотреться, Кён при этом психологически играет абсолютно женскую роль, оказывая пассивное, но эффективное сопротивление претензиям Харухи завладеть им целиком и сделать своей собственностью (что как раз характерно для мужчин и детей!). Прикинем-ка, сколько обломов за серию достается неунывающей Судзумии? Но — она не унывает, и неспроста, потому что уверена в главном — несмотря на всю свою изворотливость, её избранник от нее не уйдет. Хотя бы потому, что мог — и может! — сделать это в любой момент.

Только не слушайте стенания Кёна по поводу загруженности, деспотичного начальства и царящей вокруг неразберихи — это обычное поведение человека его склада, когда он счастлив. Ведь он вынужден регулярно до предела напрягать свой ум. Он должен постоянно противостоять хаосу и организовывать из него что-то, похожее на плодотворную деятельность. Он несет ответственность за всех в команде S. O. S. — даже за тех, чьё могущество не умещается в рамки обыденной реальности… Собственно, все участники кружка непредставимо, фантастически могущественны — и всех их он должен удерживать в рамках импровизированного порядка. Такой вот парадокс… Ну а что вы хотели — все-таки этот унылый меланхолик, если не забыли, и является главным, а не титульным героем повествования! И во всём перечисленном состоит назначение мужской особи того биологического вида, к которому мы все принадлежим.

А в исполнении своего биологического предназначения и состоит наше простое биологическое счастье. Только понимая и принимая это, человек может называться по-настоящему взрослым, независимо от побрякушек фетишей «взрослости», так любимых подростками. Недаром, чтобы стать взрослым в каком-нибудь первобытном племени, нужно сдать экзамен — доказать, что ты хочешь и способен обеспечивать своё племя мясом и шкурами, а также защищать от врагов и злых духов! Так что, по большому счету, история эта в основе своей не просто о любви (любовь, как мы уже договорились, играет здесь роль фундамента), а о любви как одном из условий взросления, которое есть одновременно одно из условий настоящей любви. Собственно, здесь это неразделимо — как и в жизни. И зрелость (не только половая!) играет здесь роль той тверди земной, в которой только и возможно выстроить упомянутый фундамент. А утвердившись (вот он, корень «тверд»!) на ней, строить свою жизнь и отношения с другими людьми. Все-таки Кён наверняка уродился под каким-нибудь знаком Земли! Которая, как мы знаем, обретает твердость только после того, как побывает в огне… Харухи Судзумия отжигает!