"Школьнику Тамаки в последнее время снятся сны, в которых он в каком-то пустынном и мрачном городе, и перед ним — окровавленное лицо Тамы, его резвой и шаловливой подруги детства. Непонятно, просто ли это кошмар, или предвестие ужасного неминуемого будущего, а то и вовсе что-то третье. И ладно бы всё ограничилось снами, пусть и повторяющимися, а то его и посреди бела дня начинает посещать такое, то ли девочки, а то ли виденья.

Одна девушка загадочна и серьёзна и с огромным луком, может появиться неизвестно откуда и так же непонятно исчезнуть неизвестно куда. А другая ещё загадочнее и ещё серьёзнее, если это возможно, называет героя братиком и отчего-то уговаривает его не вспоминать, не допытываться, что вообще да как на самом деле, «а не то придёт ёжик». Но герой, видимо, ёжиков не боялся...

Первая ОВА ещё ничего особо этакого не обещала. Посмотришь на графику — это мог бы быть обычный кавай, лёгкий и неопасный, с мистикой разве что для пущего драматизму и чтобы время занять, тем более и с фансервисом тоже всё в порядке. Монстрики отнюдь не кажутся страшными, эти уродливые чёрные птички с фиолетовыми глазами, чёрно-огненный зверёк и лохматые демонические Миньоны могут даже изрядно позабавить. И вправду, не в монстрах тут дело и не в зомби, не в них страх. Самое страшное всегда внутри человека, в самых глубинах человеческого сердца. Самое страшное — это то, в чём самому себе не хочешь признаваться.

Вторая ОВА уже убедительно показывает, что зрелище-то это как минимум не вполне ординарное и уж никак не грозит ему вылиться в банальную компьютерную стрелялку с очередными операциями по зачистке миров от нечисти. Сражения занимают минимум времени, они для фона. А зарождающаяся романтическая привязанность Тамаки и Аи настолько проста и естественна, что глаза отдыхают, а сердце радуется. Свидание в пустом парке развлечений было настолько жизнеутверждающим, сложно представить, что за этим может последовать что-то мрачное, хоть ум и понимает стопроцентно, что по всем законам жанра потом обстановка будет нагнетаться.

Музыка... похоже, здесь на неё не очень обращают внимание, поскольку она не колотит мозг слушателя десятитонной кувалдой, а что-либо хоть чуточку нежнее в наш громкий век многими уже попросту не воспринимается. А между тем здесь музыка мне подчас казалась главным действующим лицом. Её много, и она разная, просто удивительно для вещи такого объёма, когда даже в длиннющих сериалах саундтрек бывает поразительно однообразен. Но в «Интерлюдии» мелодии выражают широчайший спектр настроений, и часто их тональность меняется на противоположную в мгновение ока.

Безоблачно-беззаботная музыка сопутствует бытовым, мирным моментам. В лирические и грустные моменты — будто звон хрустальных бубенчиков. А в напряжённых ситуациях и музыка напряжённая, действительно пугающая. Ну а эндинг вообще отдельная песня. Детсадовский голосок, обманчиво-весёлый ритм, напев... И потом чистые, светлые, прозрачные переливы, будто отмытые от всего мирского, от грязи всех земных трагедий, и несущие только кристально ясную печаль, неземную одухотворённость и примирение с ушедшими. Редко когда мелодия так удивляет, так разительно изменяется на протяжении пары минут.

Символизм создатели тоже не упустили из виду. Тень, бегающая сама по себе, будто пришла из андерсеновской сказки. Но самая частая здесь отсылка, разумеется, это пресловутый «ящик Пандоры». Вы ведь помните греческий миф о не в меру любопытной Пандоре, открывшей запретный ящик и выпустившей на Землю все болезни и беды. Только надежда осталась на самом дне. Здесь само понятие надежды подвергается довольно неожиданной интерпретации. Вот упрекают «Интерлюдию» в штампованности. А хоть убейте, не припомню, чтобы где-то ещё так прямо и парадоксально ставился вопрос, так ли надежда хороша. Не обольщайтесь, ответ не очевиден и вряд ли однозначен: ведь именно надежда побуждает нас не довольствоваться тем, что имеется, а искать нечто новое. А поиски всегда чреваты горестными открытиями, трудностями и тяготами. И если так трезво подумать, и правда лучше ведь и надёжнее пребывать в забвении и счастливом неведении, в безопасных иллюзиях. Не задавать лишних вопросов. Но почему-то кто-то всё равно выбирает искать, бороться, надеяться, чем бы это в итоге ни грозило.

Двенадцать тех, кто формирует мир. И один человек, который даёт надежду...

Двенадцать ящичков, и один ключ.
Непонятно, но звучит притягательно.

А может, не нужно объяснений, и есть даже нечто более важное, чем понимать. Да, здесь недосказанность, неопределённость, но такое тоже может быть очень даже к месту. Как в аниме «Небо Ирии, или лето НЛО»: там ведь не объяснили даже, кто с кем воюет, ну так и не это было самым главным, и от объяснений ничего существенно не изменилось бы. Иной раз неясная, затуманенная картинка может быть приятнее чётких, резких линий, и «Интерлюдия», по-моему, как раз удачный пример такой смутной, но притягательной картинки. И вообще, лучше понимать не внешнюю, событийную сторону, а чувства, чувства-то эти — вот они, на виду, на ладони, их не так уж и прячут. Жаль, что то, что на самом виду, чаще всего и не замечают.

«Всемирная память?
Мир будет разрушен?
Реальный мир?
Я не понимаю таких сложных вещей. Единственное, что я знаю — это любовь. Я люблю и хочу быть с любимым человеком... всегда-всегда».

Не нужно усложнять, множить сущности. Не стоит утяжелять метафоры грубым буквализмом. Можно акцентировать внимание на мозговом хакерстве в добрых традициях «Призрака в доспехах» и конце света, а можно принимать как иносказание. Ведь каждый из нас, как ни крути, действительно целый мир. И в этом мире никого может больше не быть, кроме нас, если другим наш внутренний мир не нужен. И в этом мире могут случаться глобальные катаклизмы, вполне сопоставимые с крахом Вселенной. И этот мир может переродиться полностью ради одного-единственного человека. При таком подходе, думается, всё встаёт на свои места.

Мощную интерлюдию разыграли перед нами герои на сцене своих собственных сердец. И это, возможно, тот случай, когда вместо того, чтобы громко хлопать, стоит постоять немного, молча и сдержанно склонив перед ними голову."