"Давайте поговорим о любви!

Более того, давайте поговорим о любви – всерьез!

Банально? Более чем. Глупо? Может быть. Невозможно?! Отнюдь.

Взяв классический расклад характеров, господа из Гайнакс совершили казалось бы невероятное: отняв из возраста героинь «Клубничного зефира» лет этак шесть-семь, они рассказали о любви настолько задорно, весело и искренне, что не отметить их заслуг невозможно.

Что может быть уморительнее, чем дошкольница, по уши влюбленная в воспитателя? Что может быть милее, чем гиперактивная Анзу, вьющаяся хвостом за бедолагой Цучи? Но в то же время, что может быть серьезнее, чем первое свидание, разыгранное детсадовцами? Ведь все должно быть, как у взрослых, достоверно, как показывают в кино и пишут в сёдзе-манге: и кафе на игровой площадке, и песочные куличики вместо пирожных, и карта звездного неба вместо настоящего. Но это не значит, что оно нереально. Верить в игрушки позволяет возраст.

И это главная удача авторов, залог серьезности проблематики, если разговор о банальностях можно таковой назвать. Когда же, если не в пятилетнем возрасте, верить во всепоглощающую силу любви? Мир, к сожалению, устроен так, что подчас попытки вытянуть романтику только на вере в то, что «нет ничего сильнее любви», выглядят как минимум жалко. Но слыша этот призыв из уст рыдающей малышки Анзу, отчего-то вспоминаешь прописную истину о том, что устами младенца глаголет истина. А истина имеет право быть банальной, она всегда вне категорий, потому и не ссылается на веру или неверие людей. Взрослым можно не верить, они заняты более важными вещами, а дети… Дети просто знают.

Поэтому Цучи может играть в свидание с Анзу, Сакура может подыгрывать дочери, а Ямамото-сенсей умилятся способностям Цучиды находить общий язык с детьми. Они взрослые, это их оправдывает. Потому что только взрослые играют в игры. Для детей же игрушки – это очень важные вещи."