Это аниме не хочется разбирать с каких-то научных позиций, подвергая скрупулезному логическому анализу и тестируя на наличие глубоко заложенных психологических мотивов. Не потому, что этого там нет, а скорее потому, что просто надоело выуживать из каждого сериала дежурный смысл бытия. Зачем? Могу лишь сообщить, что мораль здесь, конечно же, присутствует, и она, конечно, тоже дежурная. Никому не мешая, она, как стрелка компаса, с помощью куцей риторики указывает особо непонятливым, что, мол, вот это — черное, а это — белое; это — добро, а это — зло; это хорошо, а это — плохо… А тех, кому особенно неймется, добивает выводом, что добро — это, оказывается, хорошо, а зло — совсем наоборот.

Некоторые утверждают, что именно ради этого и смотрят аниме. Я им не верю. На самом деле аниме смотрят потому, что там есть красиво нарисованные девушки. Однако на девушках останавливаться тоже нет особой нужды — они представлены дежурным разномастным набором вместе с главным героем-растяпой. Аккуратно расставив эти фигурки по плоскости экрана, можно разыграть очередное представление на школьно-романтическую тему «про лубоффь!», и это может быть даже забавно… Особенно учитывая, что в здесь для пущей важности замешана и магия.

Она-то и обеспечивает первое, что привлекает внимание к сериалу — в меру оригинальную завязку сюжета. Обычно ведь случается наоборот — присутствие магии действует на сюжет, как стрихнин, убивая его быстро и надежно лошадиными дозами всемогущества. Но это только если самой магии такие же лошадиные дозы… «А вот и нет!» — сообщают нам донельзя довольные собой сценаристы — и то, что обычно действует, как яд, в «Мабурахо» оказывается даже не лекарством, а настоящей панацеей, послужив главной причиной всего происходящего. Как? Да очень просто, ведь магии в этом мире — отнюдь не лошадиные дозы. На самом деле она строго лимитирована, и ею можно воспользоваться лишь определенное количество раз за всю жизнь. Магическая же сила определяется тем, сколько сотен или тысяч заклинаний способен ты выдать до пенсии. Это ограничение и создает сюжет — как преграда, брошенная поперек течения, превращает речную тишь да гладь в ревущие пороги.

В этот-то бурный поток и бросает добрый автор своего героя, усадив для безопасности в утлую лодчонку его отнюдь не героических возможностей. Подумать только — лишь восемь раз за всю жизнь он способен сделать ЭТО! Что «ЭТО»? Нет, не то, о чем вы (невольно, конечно!) успели подумать — речь идет всего-навсего о применении магии. И на фоне тех, кто распоряжается тысячами заклинаний, потенциал Кадзуки Сикимори (так зовут главного героя) выглядит ну просто смехотворным! Он и служит предметом насмешек — то есть, и этот восьмиразовый потенциал, и сам Кадзуки. Ваша воля пинать его теперь за это, а также за нерешительность, да и вообще за весь тот букет качеств, которым награждают типичного героя в типичном школьно-романтическом сериале.

Однако, когда вы вдруг начинаете понимать, что именно такая типичность в рамках данного сюжета возносит этот типаж на новую качественную ступень, то сможете тут же расслабиться и даже получить, наконец, столь давно заслуженное удовлетворение. Ибо перед вами теперь другой типаж — совсем не такой типичный! Вся эта так раздражающая глуповатая добродетель героя на наших глазах переходит в самопожертвование, и потому он у нас теперь не растяпа, а — святой! Да-да, самый что ни на есть натуральный святой — то есть, человек, который пытается в реальной жизни соблюдать все заповеди, первейшая из которых: «Возлюби ближнего своего, как самого себя»! То, что ближними оказались сплошь одни красивые девушки, святости героя отнюдь не умаляет. Я бы сказал, даже добавляет — любить девушек только как своих ближних — да он точно святой! Уверен, что, при таком-то характере, он точно так же возлюбил бы всех, кто оказался в пределах достигаемости, невзирая на их пол, возраст и даже принадлежность к виду «homo sapiens»! Н-да, в профессии святого все-таки есть что-то от маньяка…

Ну вот, после такого откровения сюжет можно рассматривать уже с несколько иной точки зрения: перед нами житие мученика, состоящее из подвигов благочестия и самоотречения. А будучи наделен огромными (в противовес количеству) духовными… э-э… то есть, магическими, качествами, он воплощает в жизнь нужные заповеди с явным перевыполнением — и ближнего своего возлюбливает гораздо больше, чем себя. К чему это ведет в христианской традиции? К обретению способности творить чудеса, а затем вознесению на небо. Здесь все именно так и происходит — и, помниться, подбираясь к завершению первой половины сериала, я с интересом ждал, когда вокруг головы героя возникнет сияние. Ожидание частично оправдалось — герой засветился весь, и финальная сцена демонстрировала просто образцово-показательное вознесение, вышибающее слезу.

Тут вообще как-то странно сочетаются такие, на первый взгляд, несовместимые подходы, как трезвая ирония и сентиментальная наивность. Впрочем, это по-прежнему не мешало получать массу положительных эмоций — в кои-то веки выяснение вопроса о том, с кем в итоге окажется главный герой, оказалось отодвинутым на второй план! Вернее, на вторую половину сериала… Именно к этому времени сценарист, видимо, пришел в себя и вспомнил, что он, как-никак, язычник, а не христианин — посему дорога на небо для Кадзуки оказалась закрыта, и его бессмертная душа очутилась в подвешенном состоянии между бытием и небытием (быть или не быть? — на полном серьёзе решает теперь наш герой!) — или, иначе говоря, между небом и землей. Земное притяжение олицетворяет собой группа девушек, жаждущих, но не получивших от героя нормальной земной любви. Герой, как истинный святой и джентльмен, просто не может оставить их неудовлетворенными, однако теперь удовлетворить их ему просто нечем! Так что вся вторая половина сериала посвящена прелестям бестелесной жизни, а так же попыткам как-то выкрутиться из этого интересного положения.

В самом деле, не пристало живым, веселым девушкам посвящать свою юность бесплотному призраку, пусть даже это призрак их возлюбленного! Наверное, этот деятельный пафос — главное, что позволяет смотреть вторую часть истории, поскольку с сюжетом там не заладилось. Вероятно, передыха не хватило сочинителю для того, чтобы отойти от переживаний по поводу пропажи героя и хоть немного подумать о том, что будет дальше… В результате ему пришлось пускаться на вульгарные хитрости, и для создания видимости действия организовать из подручных средств злодея. А, как показывает опыт, где появляется злодей, там пропадает сюжет.

Так и вышло — разборки с нехорошими персонажами, которые толкали героя к прекращению борьбы за жизнь и постыдной праздности, сыграли роль наполнителя, позволив оттянуть развязку, а заодно под шумок пропихнуть социально востребованную агитацию против суицида (для тех, кто смотрит аниме не для удовольствия, а для самосовершенствования, сообщаю: суицид — это плохо!) Однако воплотить отличную идею финала в сюжет на все сто процентов не удалось, что очень жаль… Говорят, сожаления о том, что мог сделать, но не сделал, сродни адскому пламени — и те, кто делал это аниме, наверняка давно поджариваются на нем. Такое впечатление, что съемочная команда рвала из рук черновики сценария… Господи, если бы сочинителю дали ещё хотя бы полчасика подумать!

Но «время — деньги» — эту американскую мудрость японцы усвоили очень хорошо. Настолько хорошо, что забывают иногда, что именно время, то есть, труд, затраченные даже на такой массовый продукт, как манга и аниме, определяют в конечном итоге его потребительскую стоимость — а значит, и рыночную цену (прошу прощенья за сеанс политэкономии). Ну, плановое хозяйство телевизионных фабрик не слишком способствует качественной работе, просто-таки подталкивая на легкий путь повторения и заимствования. Однако, к чести создателей сериала, они все же не пошли по самому легкому из путей, явив достаточно занимательное, а местами и оригинальное действо. А за то, что не было скучно, верный зритель готов простить все!