У японцев довольно уродливое чувство юмора. Поставить комедию на тему безответной любви… Нет, в этом есть что-то скотское. Вполне утверждаюсь в мнении, наблюдая, как расчетливо и жестоко сочинитель издевается над персонажами — а с ним и над теми, кто вздумает им посочувствовать. Больше всего напоминает игру кота с пойманной мышью — пусть, мол, помучается, а мы посмеемся… Ну, то, что автор стопроцентный садист, сомнений не вызывает. Правда, в этом он солидарен с большей частью своей аудитории… Немаленькой, надо сказать, аудитории, куда входит и ваш покорный слуга! И, если я, не являясь мазохистом, все-таки выдержал два сезона, то, значит, этот моральный ущерб был чем-то компенсирован — чем-то, что перевесило бесконечные обманы надежд и безнадежность перспектив для главного героя, Кэндзи Харимы.

Чем же? Об этом речь дальше — тем более, что после просмотра всех серий этого шоу я уже не так уверен, что именно Харима здесь главный. Да, он единственный, с кем может себя отождествить зритель (по крайней мере, зритель мужского пола), но осью всех событий является вовсе не он. Кто же? Вы будете смеяться, но сдаётся мне, что это как раз самое бездействующее из всех действующих лиц — Карасума Одзи. А осью он является как раз потому, что, строго говоря, он и не персонаж. Так кто же он? Грубо говоря — ху из Карасума? Ну, для начала я бы по другому поставил вопрос — не кто такой, а что такое. Так будет вернее, потому что, по моему мнению, Карасума — не человек и даже не инопланетянин. Он — иллюзия. Только не оптическая, а — девичья… Если Харима — классический герой истории для парней, то Карасума — герой сёдзё. Самая верная и главная примета такого героя — полное отсутствие мужественности, гарантирующее полную безопасность любовной идиллии для девушки. В награду за такое отнюдь не мужское достоинство благодарная героиня приписывает ему все мыслимые и немыслимые достоинства другого рода, окончательно превращая в нечто сладкое и воздушное, навроде сахарной ваты.

Помнится, я как-то в запале обозвал его болванчиком. Поправляюсь — он не болванчик, он ИДОЛ! Вернее, голая идея идола без человека-носителя — именно в таких и влюбляются хором девочки определенного возраста. Он идеален. Он абсолютно невозмутим, абсолютно неуловим и так же абсолютно непобедим. При этом он бесплотен и беспол, поскольку существует только в девичьих мечтах и в ее материальных носителях — глянцевых журналах, фильмах, комиксах и пр. И он, по праву идеала, занимает место Харимы во всем, чего тот не достиг — в любви, в рисовании манги… Выходит, единственный для того путь к победе — не противоборство, гарантированно обреченное на поражение, а самосовершенствование. Ситуация спланирована так, что только сделав что-то в своей жизни, ему удастся отвоевать эту жизнь для себя, вытеснив мечты об идеале реальными достижениями…

Как это будет воплощено в сюжете, остается только гадать. Я лично склоняюсь к простейшему варианту — в конце концов окажется, что Карасума никогда и не существовал. То есть, о нем не останется воспоминаний и свидетельств… кроме как в памяти самого Харимы или Тэнмы. Вполне может оказаться, что он был просто другой стороной их самих — у Тэнмы воплощал уходящее (в костюмчике водяного!) детство со всем его детским эгоцентризмом; у Харимы — склонность к беспочвенным мечтаниям… Исходя из этого, делаю вывод, что самой большой ошибкой автора может стать приписывание Карасуме черт личности. Если, не дай Бог, такое случится, то весь сюжет пойдет под откос, и его не спасут никакие натяжки и всесильные условности манги. Для натяжек места уже не осталось! Фокусируясь в немногих ключевых эпизодах, сюжет и так перегружен — многозначностью, переходящей порой в многозначительность.

Здесь эту многозначительность можно отнести скорее к недостатком, хотя в другом месте её посчитали бы достоинством. Но когда буквально все более-менее значимые события можно истолковывать, как метафоры и аллегории различной степени глубокомысленности… Спрашивается — на фига мне в легкой комедии такой загруз? Вдобавок, дабы окончательно прояснить ух какие непростые посылы сюжета, об этом вещает загробный… э-э, то есть, закадровый голос, который аж распирает от собственной значимости. Вот, мол, вы ничегошеньки не понимаете в происходящем, а я вам сейчас растолкую! И толкует — навроде стандартной рецензии, вокруг сути, еще больше запутывая зрителя в дремучей житейской мудрости автора. Один простой, как полено, герой отвечал на такое прямо и без затей: «Поучайте лучше ваших паучат!» Слабо, значит, было сделать без подсказок, раз надо уговаривать зрителя смотреть дальше, подбрасывая ему приманки в виде обещаний светлого будущего (которого в этом сезоне мы точно не увидим!). Как ни смешно, такая политика все же работает — потому что без надежды все действо становиться обычным упражнением в самоудовлетворении. А это донельзя скучно…

Хотя как раз на скуку-то жаловаться грех — в каждом эпизоде нас ждет самый настоящий цирковой номер, иногда заставляющий забыть, о чем, собственно, эта история. Если в трюках участвуют главные герои, то это и составляет сюжетную линию… Правда, здесь это скорее сюжетный пунктир. Такая фрагментарная, прерывистая фабула, конечно, следствие экранизации манги, где каждая глава содержит свой небольшой сюжет. Да плюс к тому — эксперимент по совмещению жанров, поставленный на живом зрителе. Судите сами: история для парней («сёнэн») запущена по испытанной колее истории для девушек («сёдзё»), в которой героиня теряет первую, якобы «детскую» любовь, чтобы тут же приобрести вторую, «взрослую» (правда, в чем разница между этими чувствами, ведомо лишь самим мангакам). Кто тут в роли героини, а кто в роли героя, ведомо пока лишь этому самому мангаке… Вполне возможно, что он вообще поменял их местами.

Из-за этого, кстати, наблюдается любопытный эффект — многие из зрительниц сопереживают не Тэнме, главному женскому персонажу, а как раз Хариме! Наверное, потому, что герой получился довольно-таки странным для сёнэна — несмотря на все свои усы, бороду и очки, скрывающие взгляд отчаявшегося Ленского… В общем и целом, гибрид барышни с хулиганом вполне оправдал ожидания, послужив, кроме развлечения автора, цели более широкого охвата потребителей: теперь к ним можно причислить как любителей «сёдзё» (т. е. большинство женщин и часть мужчин, которые не прочь «пострадать»), так и «сёнэна» (большинство мужчин и часть женщин, которые не прочь «проявить волю к победе»). А за счет обилия дурацких ситуаций, в которых оказываются персонажи, он привлек и массовую аудиторию любителей балаганных представлений, которым, по большому счету, до лампочки переживания героев, если есть возможность поржать (уже безо всяких кавычек).

Другое дело, что обычно такие вот попытки манипулировать аудиторией до добра не доводят, потому что шиты белыми нитками. Но тут, как назло, случилось небольшое чудо — в насквозь коммерческой поделке нам было вдруг явлено подлинное авторское начало. Хотя, на первый взгляд, автор здесь всего лишь играет роль эдакого Карабаса-Барабаса, гостеприимно зазывающего нас на представление своей «превосходной пьесы», однако на протяжении всей истории мы постоянно чувствуем его доброе, грустное, иногда беспощадно-ироническое, но всегда личное, заинтересованное отношение к героям этой пьесы, то есть — к нам, тем, кто за них переживает! Это его голос за кадром вещает в немногих лирических отступлениях, по-отечески наставляя деревянных буратин — зрителей аниме - и придавая неожиданную глубину плоской картинке стандартной школьной комедии. Эти он рождает повороты событий, ставящие героев друг к другу лицом, а не только тем, что ниже…

Ну и, конечно, при этом не упускает случая ущипнуть зрителя за самое чувствительное местечко в душе! Делается это просто (если не сказать хуже) — дабы усилить воздействие на зрителя, автор безо всяких затей выкручивает ручку накала чувств у героев до предела. А подумав — и дальше… В результате наша героиня, Тэнма Цукамото, оказывается влюблена в идолище под названием Карасума с силой, прямо пропорциональной собственной глупости, то есть — БЕЗУМНО. Прямо-таки вижу, как, произведя сей акт, сочинитель озадаченно чешет в затылке, топчась на месте в тупике, куда сам себя и завел. Не он первый! Довольно типичная ситуация, когда в неуёмном желании потрафить вкусу сентиментальной публики сценаристы не успевают вовремя остановиться — и вот с хрустом ломается на две половинки сюжет «Беспокойных сердец»; и в популярнейшей девичьей истории «В поисках полной Луны» я перестаю верить происходящему, видя, как героине (девочке 12 лет) вместо нормальной детской влюбленности впаривают «р-роковую» страсть, ведущую к полной невменяемости, то есть, опять-таки БЕЗУМНУЮ. Ну что вы мне талдычите, мол: «Джульетта, Джульетта»! У героини Шекспира ведь и в мыслях не было влюбляться еще в кого-то, кроме своего Ромео, для нее настоящая любовь, как сердце — одна! Ну, отсталая она по жизни…

А в вышеупомянутых случаях возникает только один вопрос — если страсть героини к своему предмету так велика, как то изображается, то при чем здесь герой? Ага! Вот то-то и оно — нет вернее способа вызвать острую, до слез, жалость, чем показать, как герой, при всей своей силе и выдающихся качествах, оказывается совершенно беспомощным… Прямо как Геракл, женским капризом принужденный сидеть за прялкой. Или Самсон, женским же коварством лишенный мужской силы — то есть, волос… Какая-то до неприличия прозрачная аналогия с Харимой, потерявшим шевелюру по прихоти школьной принцессы Саватики! Однако беспомощней всего наш Геракл перед детским простодушием Тэнмы, которая даже камень способна привести в отчаяние своей беспредельной добротой в сочетании с такой же беспредельной наивностью. Она, как спящая красавица, не слышит самого ясного и не видит самого очевидного — такое уж свойство у них, главных героинь сёдзё! Только она способна была не узнать себя в преподнесённой ей на блюдечке с голубой каёмочкой манге — практически нарисованном признании отчаявшегося Кэндзи! Какое же блюдце ей еще было нужно, какая каёмочка — наверное, раз в пятнадцать больше?!

Истинно — спящая принцесса, не дождавшаяся в самом начале истории своего поцелуя… Вот ужо она его дождется! Если, конечно, главный школьный хулиган все-таки возьмет на себя тяжкий труд стать принцем и разбудить её, наконец, от девичьих грез (ну, или лишить иллюзий — кому как нравится). В роли грёз и иллюзий, как вы уже догадались, выступает наш невозмутимый идол Карасума. А пока он с Тэнмой играется в «дочки-матери» школьного сёдзё, Кэндзи Харима (о ирония судьбы! О издёвка сценариста!) тем временем сам вынужден играть роль спящей красавицы, которую два других школьных «идола» — Якумо и Саватика — никак не могут поделить между собой. Так и хочется крикнуть им: да не делите вы шкуру неубитого медведя! Впрочем, в отличии от Тэнмы, они девушки неглупые, сами во всем разберутся… Создается впечатление, что сочинитель не успокоится до тех пор, пока не испробует на своих персонажах все классические сюжеты, вплоть до «Ромео и Джульетты»! Ну, им же хуже (даже не буду уточнять, кому — персонажам или сюжетам).

Таким вот образом и движется (тащится, волочится — нужное подставить) эта легкомысленная комедия, словно перегруженная телега, по самые оси увязая колёсами в расплывшейся колее сюжета — доедет ли, Бог весть… Тем более, что возница не пропустит ни одного объезда, ни одной лужи, ни одного кабака! И лишь надежда, что он все-таки куда-нибудь да вывезет, не дает спрыгнуть с этой повозки. Надежда, рожденная вдруг возникшим доверием не к юридическому, а к человеческому лицу — лицу того, чьи мысли, сомнения и грусть отразились в созданном им мирке юношеских грез. Именно это и поднимает всю историю на ступень выше попсового болота. Правда, не вытягивая из него полностью…

В результате сериал представляется чем-то вроде айсберга с ослепительной верхушкой, маскирующей большую часть скрытого «под чёрною водой» (или тиной «зелени») коммерческого стандарта. И эпизоды-откровения проблескивают, как случайные улыбки средь шутовского гримасничанья… Кроме всего прочего, начинаешь понимать, что все эти жанровые выверты — не более чем формальность. По большому счету, жанр тут один, только точки зрения разные. Вот эта разность М/Ж потенциалов и превращает действие в ухабистую проселочную дорогу, которая вытрясет душу из самого выносливого поклонника самых экстремальных романтических историй — в самом деле, не успев отпереживать по поводу очередной неудаче Харимы, он чуть ли не в том же кадре должен сочувствовать неудаче Тэнмы, при том, что эта неудача все-таки в пользу того же Харимы… Или наоборот? А тут еще и автор по доброте своей не пропустит ни одной возможности нежно ввести нам очередную иголку под ноготь, демонстрируя отличные профессиональные навыки… Нет, не в ремесле палача, а в довольно близком к нему ремесле манга-драматурга, способного длительное время мотать жилы у зрителя ураганно-балаганным действием, с огромной скоростью крутящимся на одном месте! Палочка же выручалочка доморощенного психоанализа позволяет раскручивать этот смерч с голливудским размахом. Девиз известен: «Детскими воспоминаниями можно объяснить все!» И объясняют, возводя на этом зыбком фундаменте целые небоскребы коммерчески успешных комиксов.

Ну, к зыбкой почве японцам не привыкать — возможно, в этой привычке кроется один из истоков их пресловутого менталитета. Мне, как жителю незыблемой равнины, такой пофигизм в отношении фундамента не близок, и в сооружении, подобно волчку, балансирующем на одной точке опоры, я чувствую себя неуютно. А в этом сюжете все держится как раз на одном-единственном допущении об отсутствии у влюбленной героини объекта любви — иначе, при этой своей неоднократно продемонстрированной страсти, колебалась бы она хоть секунду, выбирая между Харимой и Карасумой? Вот то-то — выходит, герой, а вместе с ним и зритель, проиграл с самого начала. Такой вот он, японский менталитет! Начинать бой, будучи заранее уверенным в поражении… Ну, почти то же, что начинать мангу, не зная, как ее закончить! Харима уподоблен здесь не больше не меньше, как линкору «Ямато», без прикрытия выгнанному навстречу американским авианосцам… И если усилиями съемочного коллектива (и требованиями зрителя!) ему все же удастся одержать победу, то это будет не более, чем иллюзорная победа мечты над реальностью, в которой чувства не завоёвываются и не даются в награду. Но: «Даже напрасные усилия потрачены не напрасно!» — как гласит только что придуманная мною японская народная мудрость. После долгого битья головой об стену в ней наступает просветление (то есть, в голове, а не в стене! Хотя — как знать…).

Поэтому я уже готов не удивляться ничему, оказавшись, таким образом, в центре этого урагана, где царит полный штиль. Счастливая развязка? А зачем? В конце концов, зачем вообще нужна какая-то развязка? Пусть эта история длится вечно — по крайней мере, до тех пор, пока у зрителей не кончится терпение, а у телекомпании — деньги… В позе буддийского спокойствия действительно можно достичь аниме-нирваны, спокойно реагируя на самые причудливые извивы логики и мотивов, а главное, принимая их такими, как есть (наверное, в подобном восприятии и кроется причина стабильного успеха манга-индустрии)… Прививка такого мировоззрения, противоположного рациональному, и примиряет с фильмом, да и со всей аниме-индустрией в целом. Недаром ведь любители аниме в массовом порядке начинают увлекаться культурой страны Восходящего Солнца!

Но вот беда — без привычки долго сидеть по-японски не получается. Пятки устают… И, выйдя из блаженной медитации, вновь приходится глядеть на мир похмельно-трезвыми глазами русского обывателя. Который с ужасом вдруг начинает понимать, что может и не дождаться того, в чем был так уверен при начале просмотра. Да — я начинаю разуверяться в счастливом финале. Боюсь, его вообще не будет (и специалисты по употреблению манги и аниме тут же начнут уверять, что так и надо — ну, типа, японская эстетика, красота незавершенности… бла-бла-бла). Однако логика трезвого российского обывателя подсказывает мне, что на самом деле менеджеры, определяющие стратегию наивыгоднейшей продажи этого продукта, будут до последнего оттягивать конец, досуха выдаивая спрос. Средством для этого служит давно зарекомендовавший себя способ, доведенный в данном сериале до совершенства — непосредственно на сюжет работает одна серия из пяти, в то время как остальные скрыты «под черною водой», представляя из себя аттракционы и клоунские репризы, иногда (видимо, в моменты солнечных затмений и прохождения комет) переходящие в совершенно чудовищный комиксовый трэш. Таким образом, с окончанием второго сезона история еле-еле добрала до дюжины связных эпизодов, т. е. одного сезона реального. При столь основательном подходе на реальный второй сезон уйдет еще полсотни серий — и, может быть, все это чем-то кончится (хотя — когда это охочие до прибыли собственники останавливались на втором сезоне?).

До финала, однако, может и не дойти — когда популярность сериала упадет (а она вполне может упасть, зритель-то не железный!), то обладатели прав примут волевое решение прекратить съемки, вряд ли даже озаботившись сделать пару серий с давно придуманным финалом Так уже было, и не раз… Да тьфу на них! В конце концов, какое нам дело до финансовых успехов тамошних воротил? Лучше потренируемся в новообретенном умении аниме-медитации и бессчетное количество раз повторим про себя мантру: «Харима-Харима, Тэнма-Тэнма, Якумо-Якумо, Саватика-Саватика, мыло да мочало, начинай сначала!»

…кстати, на месте автора манги я хранил бы план финала «Школьного переполоха» в сейфе самого надежного банка — мало ли что, кирпич на голову упадет… опять же, землетрясение — и кто потом узнает, чем это должно было завершиться в девятьсот девяносто девятой (или наоборот) главе?..

…но, пожалуй, самая большая трагедия ждет нас, зрителей, если окажется, что автор начал эту историю, не зная, чем закончить!